Пять вечеров с БДТ (1997)

Автор "Пяти вечеров с БДТ" Л.Гордиенко и режиссер А.Добровольский последовательно раскручивают сюжет на тему мощной и потрясающе цельной творческой власти. Сюжет гениального товстоноговского одиночества. Сюжет очевидного сиротства его блистательных артистов после ухода Мастера.

Показательно, что сумерки БДТ более всего ощущают те, кто попал к Товстоногову в период его собственного неумолимого физического ухода, - умницы Алиса Фрейндлих и Валерий Ивченко. Тем, кто прошел с ним весь путь, легче. Но, с другой стороны, - горше. Легендарный товстоноговский завлит Дина Шварц, актеры Лавров, Басилашвили, Шарко, Толубеев, Крючкова, Штиль, Богачев, Ольхина, Трофимов, старожил Призван-Соколова, потрясшая живостью впечатлений и точностью оценок, - все они с редкой откровенностью и непоказным достоинством констатируют факт. Сумерки. Трагический промежуток. Реальный уход краткого чуда театра. Сценическая история знает такие примеры.

Впрочем, столь ярких и длительных по времени коллективных жизней совсем немного. Товстоноговские спектакли один за другим сходят с репертуара. Но и те, что еще идут, жизнеспособнее иных новорожденных. Товстоноговских артистов можно узнать, даже зажмурившись, по голосам. Густой, глубокий, четкий, но без нажимов на согласные прононс Товстоногова прослушивается в мужских голосах. Но это бы ладно - и в женских. Чуть нараспев, чуть педалируя скрытую до времени страсть, чуть-чуть не как в жизни, "звучат" Копелян и Шарко, Стржельчик и Попова, Басилашвили и Юрский, Макарова и Лавров...

Нечеловеческая сила товстоноговской личности проникла в каждую клеточку артиста БДТ. При этом ни одного из них не назовешь ни товстоноговским "инструментом", ни его "выразительным средством", ни, если угодно, "тюбиком с краской". Уникальное собрание под одной крышей ярких творческих личностей - вот что такое труппа Георгия Товстоногова. Но таких личностей, которые сознательно и добровольно готовы "отдаться" тому, кто выше, мощнее, значительнее и может отвечать за все. Артист Г.Богачев так и формулирует самое существенное для БДТ эпохи Товстоногова, формулирует грубо и по-женски - "отдаться". Он при этом ближе всех к истине. К самой сути театра репертуарного, ансамблевого. Театра лидерского, авторского. Театра, построенного по законам семьи, но семьи патриархальной, где женское (актерское) начало беспрекословно подчиняется, а мужское (режиссерское) безраздельно диктует. И то, и другое - по взаимной любви.

В кадре Товстоногов. Он отвечает на упреки, что не воспитал, дескать, под своей крышей режиссера-преемника. "Это невозможно внутри одного театра!" Да, внутри такого, как БДТ его эпохи, - невозможно. Равно, как в нормальном доме не может быть у одной жены двух мужей, а у одних и тех же детей - двух отцов. Жесткий диктат, унитарное правление - в них корень и счастья, и драм. Блажен артист, который прожил здесь жизнь в гармонии добровольного подчинения чужой творческой воле. А удел того, кто распираем и собственной, - опасное одинокое плавание. Возвращение блудного сына - не товстоноговский жанр. Такова подлинная жизнь подлинного театра. И нечего искать правых и виноватых.