Федра (2017)

"Классический античный сюжет пересказан Мариной Цветаевой, которую режиссер называет первой и единственной Великой Поэтессой и чье творчество сопровождает мастера всю его жизнь.

В этом ироническом зачине, по существу отвергающем эстетику современного ему реалистического театра, Осип Мандельштам от своего имени и как бы от имени Марины Цветаевой - своей единомышленницы в поэзии - делает заявку на условный, субъективный мифологический характер театра, не имеющий никакого отношения ни к классицизму Расина, ни к последующей театральной традиции, "измучившей" со времен греков музу трагедии Мельпомену.

Мы и прочли "Федру" Цветаевой в духе игрового мифологического студийного театра. На сцене афинская молодежная тусовка на фоне и внутри нашего здания в Сокольниках. Полутанец, полупение, полугимнастика, полуэротика задуманы как фон и исток трагических событий.

Хор на сцене появляется и исчезает, играя разные роли. Этому хору передана роль Лика Федры – ее маски (Дмитрий Бозин), роль Ипполита (Игорь Неведров), роль Судьбы – так нами назван персонаж, обозначенный у Цветаевой Кормилицей (Иван Иванович). Тезей (Александр Дзюба) саркастически управляет на разных музыкальных инструментах мифическим процессом из-за пределов основной игровой площадки.

Не будем пересказывать содержание трагедии, напомним лишь, что речь в ней идет о том, что героиня борется с пагубной страстью к пасынку Ипполиту, которую заронила в ее сердце богиня любви Афродита, мстя Тезею за измену.

Невозможно выразить словами ту энергию и страсть, которые двигали Цветаевой при написании "Федры", заставляя нас задуматься о новых, вернее, забытых в советском театре средствах театральной выразительности – о синтезе слова, музыки, ритмики, хореографии, о силе голоса, жеста и мимики в палитре актёра, то есть о том, что было хорошо известно в театре Серебряного века времен Блока с его "Розой и крестом", времен молодого Таирова и Вахтангова с их Студиями, с которыми Цветаева была связана самым непосредственным образом. Мы пытаемся возродить забытую традицию "Серебряного века" русской сцены, традицию "Привала комедиантов" и "Старинного театра» Евреинова, с его имитацией разных форм театральности – от античности до постмодерна.

"Миф предвосхитил, и раз и навсегда изваял все", – утверждала Цветаева. Мифы дремлют в словах и живы в царстве Идей, предвосхищая события, которые произойдут и станут их плотью. Как и в древнегреческом театре, внимание зрителя здесь сосредоточено не на внешних эффектах, а на героях, которых играют мужчины. Фигуры актеров похожи на фрески Микеланджело, хор – часть легенды, ее атмосфера." /С сайта Театра Романа Виктюка /