Прощай, конферансье!

Московский театр Сатиры

Действие происходит в последние мирные дни перед Великой Отечественной войной и захватывает ее начало. В пьесе нет великих подвигов, сражений, торжественных лозунгов, ее герои абсолютно штатские люди, к тому же творческих профессий: певица и ее муж аккомпаниатор, танцор, фокусник, автор скетчей, актер драмтеатра и их бессменный лидер – эстрадный конферансье. Однако именно этим невоенным персонажам было суждено в скором времени оказаться во вражеском плену и проявить лучшие человеческие качества.

Главный герой пьесы – «потомственный конферансье» Николай Буркини – несет в себе характерные черты любимого драматургического образа Григория Горина – шута-философа и великого утешителя. Казалось бы, что за неказистая роль у конферансье? Развлекать зрителей, объявлять именитых артистов, связывать разношерстные сценические номера в единое концертное действо… Однако автор доверил этому «маленькому человеку» говорить о том, о чем не осмеливаются или не задумываются другие, говорить не назидательно, а с доброй улыбкой и сочувствием ко всем бедам и несправедливостям: «Время, правда, сейчас не очень... Тяжелое время! Но ведь кому-то надо быть веселым и в тяжелые времена, иначе время становится невыносимым...».

Люди разных возрастов, национальностей, с разным отношением к жизни и своей профессии – в трагических обстоятельствах все они становятся едины в том, что артист всегда обязан дарить зрителям праздник. Это – их миссия, это – жизнь. А в жизни всегда есть место подвигу.

Рассказывает Андрей Миронов: - «Меньше всего, мне кажется, можно от пьесы требовать хроникальной достоверности в обрисовке жизни и быта фронтовых бригад. Хотя она и опирается на подлинные исторические факты… Самое дорогое в пьесе для меня – это люди, ее населяющие. Незнаменитые, по-своему забавные и непутевые, но удивительно необходимые во все времена, а в трудное время вдвойне. Их обаяние, их талант воспринимать жизнь как праздник и дарить этот праздник окружающим. С этой точки зрения конферансье Николай Буркини для меня чем-то похож на героя любимого фильма О. Иоселиани „Жил певчий дрозд“, только испытания выпали на долю незнаменитого конферансье пострашнее. Я знал таких людей. Мне посчастливилось быть рядом с ними с самого раннего детства. И дело вовсе не в том, что это были артисты, писатели, художники. Они были художниками жизни; театр, карнавал сопровождал каждый их шаг, каждый поступок. Оттого мы, молодые, так тянулись к ним… Сегодня я с грустью ловлю себя на мысли, что таких людей становится, к сожалению, меньше. Какое-то внутреннее равнодушие, а иногда и цинизм загоняют внутрь нашу доброту и подлинную веселость. 

Те люди не были равнодушными. Когда они встречались и спрашивали друг друга: „Как ваша жизнь?“, им действительно была интересна чужая жизнь, и в их глазах светилось искреннее желание эту чужую жизнь сделать хоть чуточку лучше. Они были по-детски наивны и веселы и как-то умудрялись обходиться без скабрезных, грубых моментов, без которых сегодняшняя шутка почему-то уже перестала быть шуткой… „Прощай, конферансье!“… Мне кажется, в самом названии таится светлая печаль. В силу законов жизни уходят безвозвратно поколения людей. Приходят другие. Принято считать, что они лучше нас. Наверное, так. Но они – другие. Поэтому ушедшим мы говорим „Прощай!“. А все хорошее, доброе, светлое, что они оставили нам, хочется сохранить и передать идущим на смену…»